Содержание:

 

1. Введение.
2. Глобальные мировые процессы.
3. Глобальный город в эпоху глобальной деревни.
4. Влияние гиперинформационной среды на формирование псевдодебильности.
5. Описание концепции «Безопасный глобальный город».
6. Заключение.

 

Вместо предисловия

 

  Это мой первый пост в данной тематике и поэтому я за ранее прошу прощения всех читателей за возможное несоответствие стилистики представления на данном ресурсе. К написанию этого материалы меня побудили многие печальные процессы не стоящие сейчас упоминания. Данный материал предназначался для уполномоченного по правам человека в нашем регионе, но к сожаленью там просто отказались его принимать. Поэтому выношу его здесь на рассмотрение. Буду рад если закидаете помидорами…

 

Введение.

 

  В данном документе приведено описание предлагаемой концепции создания безопасного глобального города. В главах 1-3 указано почему данный вопрос является актуальным в современном состоянии общества. В главе 4 приведено описание возможных механизмов, направленных на развитие гражданского общества, а также приведены механизмы защиты свободы внимания.

Приведенное описание является материалами для обсуждения и выработки необходимых правовых механизмов для защиты прав и свобод человека.

 

1. Глобальные мировые процессы.

  С глобальной точки зрения в первом десятилетии начала XXI века мир резко изменился. Три процесса происходящих в современное время можно назвать революционными, к ним можно отнести изменения, происходящие в следующих сферах: политической, экономической и технологической. По факту изменения в указанных областях будет зависеть то, в каком мире мы будем жить в будущем.

Политическая революция характерна следующими основными событиями:

1. Процессы 1990-х годов, крах СССР, доминирование западной модели развития. Что вследствие исчезновения коммунистической модели развития породило иллюзию, описанную в книге Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории» (1992). В которой он утверждает, что распространение в мире либеральной демократии западного образца свидетельствует о конечной точке социокультурной эволюции человечества и формировании окончательной формы правительства. В представлении Фукуямы конец истории, однако, не означает конец событийной истории, но означает конец века идеологических противостояний, глобальных революций и войн, а вместе с ними — конец искусства и философии.
2. Процессы после 1990-х годов, возникновение «Азиатского чуда», когда ускоренными темпами стали развивать азиатские страны, становление Китая основным мировым игроком. При этом симбиоз между политической и экономической сфере выполняется не по лекалам либеральной демократии, а наоборот, огромные достижения достигаются за счет тесной связи между государством и регулируемой экономической системой. При этом данная модель принимается Россией, странами BRICS и симпатизирует некоторым европейским странам Венгрией, Чехией, Турцией и Польшей опираясь на такие политические составляющие, как популизм и национализм. Для Европы и, особенно для ЕС, это является вызовом и означает серьезные изменения в режиме сотрудничества.
3. Но есть и еще одна причина, по которой западный тип либеральной демократии теряют свою привлекательность – это процессы после 2010-х годов, «Арабская весна», «Евромайдан». То, что сейчас происходит в таких странах, как Афганистан, Ирак, Сирия или Ливия - это результат огромного политического эксперимента по изменению режимов и установления демократической системы Западного стиля в этих странах. Сегодня мы можем наблюдать, что этот эксперимент не удался. Страны предпочитают следовать своим собственным путем построения государства на основе религии или идеологических правил.

  Если за ориентир взять опять конец XX века то можно выделить процессы экономической революции, происходящие в развивающихся странах и создание группы группа BRICS, в которую входит Бразилия, Россия, Индия и Китай. К середине первого десятилетия группа BRICS имеет темпы роста экономики, опережающие темпы в США и ЕС, что естественно для западной модели является серьезным вызовом. Кроме того для конца первого десятилетия XXI века характерны следующие тенденции:

1. «Цифровая» революция банковской сферы, высокочастотные рынки
2. Значительный прогресс в идеи электронного правительства.
3. Глобализация банков без учета реального сектора экономики

  Но, на мой взгляд, наиболее существенными, в том числе и с социальной точки зрения, являются процессы, происходящие в сфере технологического изменения. Технологическая революция характерна тремя свершившимися этапами:

1. В XIX -м веке: паровой двигатель, телеграф, промышленное производство.
2. В начале XX -го века: электричество, автомобиль, самолет.
3. На текущий момент времени в начале XXI века мы живем в 3-м этапе, в «цифровой революции». Для которой характерна робототехника, искусственный интеллект, возможность обработки больших массивов и данных. Огромное увеличение вычислительной мощности и эффективности описанной Эриком Бринхольмом и Эндрю Мак Эри в книге «Гонка против машины» (2011) коренным образом изменили основные характеристики трех важнейших секторов: финансового, общественного и реального:
   1. Финансовый сектор – используются общие системы биллинга, сложные математические и вероятностные модели и пр., а сам весь банковский сектор действует глобально и взаимосвязано во всей финансовой сфере.
   2. Реальный сектор – «цифровая революция» характерна автоматизацией производства, бурным развитием коммуникационных технологий и прочно вошла в жизнь людей. Кроме того появилась сфера «интернет вещей».
   3. Общественный сектор – возможно, на первый взгляд, покажется, что изменения по сравнению с финансовым и реальным сектором менее значительны, но именно они в сопровождаются разрушительными изменениями в социальной сфере и могут в большей степени влиять на общественное мнение из-за особой природы интернета и социальных сетей.

  Все эти трансформационные процессы могут закончиться институциональными изменениями, которые повлекут изменения исторического этапа развития (шестой цикл Кондратьева).  Мир «предпринимательского капитализма» сменился «государственным капитализмом» и вступает в «битву систем» в виде победоносно шествующей «цифровой революции», захватившей на грядущие десятилетия весь мир, результат победы которой нельзя ни предвидеть, ни диагностировать.

 

ВЫВОД:  Значительное упрощение коммуникаций и широкое распространение социальных сетей, происходящее в этапе «цифровой революции» вызывают значительное изменения в социальной сфере. Необходима разработка и принятие новых управляемых и понятных для каждого гражданина механизмов взаимодействия с государством.

 

Используемые источники:

1. Материалы 5-й Международной научно-практической конференции «Шумпетеровские чтения». Международное общество Й.А. Шумпетера, Институт экономики Уральского отделения РАН, Российская ассоциация бизнес- образования, Правительство Пермского края, РМЦПК, Корпорация развития Пермского края —2015.
2. Akerlof G., Shiller R. Animal spirits: how human psychology drives the economy, and why it matters for global capitalism. – 2009.
3. Brynjolfson E., McAffee A. Race against the machine. – 2011.
4. Fukuyama F. The end of history. – 1992.
5. Kurzweil R. The singularity is near. – 2010.
6. Nefiodow L. The sixth kondratieff: a new long wave in the global economy. – 2014.

 

2. Глобальный город в эпоху глобальной деревни.

  За века своего развития информационная цивилизация существенным образом изменила среду, её породившую, т. е. город. В условиях постиндустриальной цивилизации масс, город утратил многие из своих первоначальных черт. Период положительного влияния города на мировой культурный процесс и человека почти закончился. Современный город разрушает изначальные психоэмоциональные установки человека.

  Вопросы генезиса города как особого культурного пространства стояли в центре внимания исследователей XIX и начала XX века, и, исходя из этих оснований, они стремились объяснить закономерности его развития. В подавляющем большинстве работ город рассматривается, прежде всего, как особое пространство. Сердце города – это свободное пространство для свершения общественных дел, концентрация общественной силы. Но если в центре города всегда находилась площадь, то на его периферии всегда возвышались стены.

  Город и деревня представляют собой две формы пространственного восприятия.

  Пространство деревни безгранично, оно не оформлено, открыто, включает не только людей, но и растения и животных. Социальным содержанием этого пространства является процесс материальной репродукции. Обитатели деревни связаны кровью, родством, этнически.

Пространство города ограничено, закрыто, изначально антропогенно. Социальным содержанием городского пространства является не только материальная репродукция, но, прежде всего, проекция духовных задатков человека на реалии современного ему бытия. В отличие от деревни, чья внутренняя структура во всех культурах была аморфной и подвижной, пространство города планировалось, отражая в своей структуре знаковую модель тех культур, в ареале которых он возникал.

  Однако различия между деревней и городом как культурными реалиями состоят не только в пространственных характеристиках. Куда важнее тот факт, что в них действуют разные формы относительного времени. Время деревни – это сезонный круг, в который человек включён лишь частично, тем, что получает в результате природных процессов своё пропитание. Ограничив себя городским пространством, человек получил возможность различать временную последовательность. Именно в городе, с его многогранной интенсивной жизнью, письменность эволюционирует от пиктографической в знаково-фонетическую, возникает понятие письменного языка. Рождение письменности, а вместе с нею литературы, означало появление овеществлённой информации, которую можно было хранить, уничтожать, завещать и т. д. Смыслом информации было фиксирование процессов и событий, т. е. описание содержательной стороны городского времени. Иными словами – информация есть зримое время. Город, в отличие от деревни, при константном пространстве развивался за счёт энергии времени, что позволяло культурному пространству города становиться более глубоким и интенсивным. Человек, история, информация – это три коренных основания, того, что на рубеже XIX и XX веков было названо цивилизацией. Символично, что термин «цивилизация» происходит от латинского слова «civitas» – город.

  За века своего развития информационная цивилизация не только сама изменилась, но и существенным образом изменила среду, её породившую, т. е. город. Г.М. Маклюэн в книге «Галактика Гутенберга», первым рассмотрел то, каким образом коммуникационные технологии  влияют на организацию когнитивных процессов в обществе и сам процесс этих изменений, имманентно присущий и сопровождающий появление средств массовых коммуникаций [3]. Этапы развития цивилизации по Маклюэну выглядят следующим образом:

1. первобытная дописьменная культура с устными формами связи и передачи информации, основанная на принципах коллективного образа жизни, восприятия и понимания окружающего мира;
2. письменно-печатная цивилизация, эпоха дидактизма и национализма, заменившая естественность и коллективизм индивидуализмом, разрушением родовых и этнических связей;
3. современный этап «глобальной деревни», возрождающий естественное аудиовизуальное, многомерное восприятие мира и коллективность, но на новой электронной основе – через замещение письменных языков общения печатными, радиотелевизионными и сетевыми средствами массовых коммуникаций.

  Из этой, ставшей уже классической, работы видно, что с развитием информационной цивилизации масс вновь появляется образ деревни, более того, она становится глобальной. Маклюэн связывает появление «деревни» с тем, что от опосредованных и абстрактных информационных знаков, человек вновь вернулся к «прямому», аудиовизуальному (т. е. деревенскому) общению с живыми людьми. В 1995 году британский социолог Джордж Джилдер провозгласил неизбежную «смерть города» (города, понимаемого в качестве «бесполезного остатка индустриальной эпохи») [2, с. 25].

  Действительно, в условиях постиндустриальной цивилизации масс город утратил многие из своих первоначальных черт. Во-первых, потеряны городские стены, та вещественная граница, которая очерчивала качественно иное городское пространство. В отличие от античного и средневекового города, современный город стал открытой системой. Во-вторых, изменилось и ключевое для прежнего города понятие – центра города. Если ранее городским центром являлось некое единичное пространство агоры, форума, рыночной площади с городским собором, то в современном городе понятие центра распространилось на целый ряд улиц, как правило, связанный с историей города. Более того, в современном городе площадей можно насчитать не один десяток, однако они уже не выполняют тех важнейших государственных функций, которые были присущи античному полису или средневековому бургу. Современная площадь – это явление декоративное (украшают город) и утилитарное (транспортные развязки или место для развлекательных мероприятий), но её прежние политические, юридические, идеологические функции утрачены навсегда. Итак, в условиях информационной цивилизации город теряет два своих основополагающих признака – площадь и стены, т. е. признаки особого исторического и экзистенциального пространства, отгороженного от природно-циклического деревенского.

  Тем не менее, говорить о «смерти» города» и провозглашать приход «глобальной деревни» [5], усматривая сходство характера передачи информации в постиндустриальный период с формами передачи информации, основанной на естественном аудиовизуальном, многомерном восприятии мира и коллективности, характерной (по его мнению) для «деревенского» мировосприятия, не представляется корректным. Трудно спорить с тем, что новые возможности коммуникационных систем репродуцируют информационные образы, имеющие сходство с дописьменными способами передачи информации (например, иероглифика в web-дизайне, общение on-line и т. д.). Однако, «средство не всегда повествует о своём действительном содержании». При внешней архаичности информационных образов суть их отнюдь не «деревенская».

  Именно в городе рождается наука и её детище – машина. Появившись в цивилизации почти одновременно, машина и электричество стали основой не только новых средств информации, но и всей цивилизации масс. И поныне современная цивилизация – это цивилизация электрического света. Осветив современный город, электрический свет сделал его не спящим, в то время как некоторое время после появления электричества деревня ночью спала. Строго говоря, город в эпоху цивилизации масс стал «не спящим» не из-за электрического света, он лишь создал условия для ночной деятельности. Онтологическим основанием города в стиле non-stop является машина, к которой понятие сна не применимо. Родившись в недрах города, современная информационная культура сохраняет своё «городское» содержание, основой которого является общение между людьми и позже с машиной, а не общение между людьми и природой как в деревне. Всемирная паутина, также несёт на себе отпечаток города: современное киберпространство представляется некой виртуальной рыночной площадью, на которой торгуют (бесчисленные порталы электронной торговли и онлайновые аукционы) и обмениваются новостями.

  Примечательно, что место, где происходит виртуальное общение, называется традиционным городским термином – форум. Хотя внешне современный информационный поток может походить на естественное аудиовизуальное, многомерное восприятие информации, характерное для «деревенского» языка общения, однако общение это происходит не напрямую, а опосредованно через телевизор, компьютер, телефон, т. е. машину. Информационный образ, создаваемый при помощи машины, не является тождественным реальности, информационный образ которой транслируется средствами массовой информации. Более того, информационный обмен в эпоху цивилизации масс уже не является диалогом, так как если на одном конце «коммуникационной трубы» находится субъект, то на другом располагается некий абстрактный источник информации, состоящий из журналистов, копирайтеров, дизайнеров, монтажёров, редакторов, операторов, которые создают транслируемый информационный образ.

  Изменился и характер властных отношений. Если в античном или средневековом городе властные отношения граждан осуществлялись посредством прямого физического общения, то в постиндустриальный период общение граждан и власти происходит опосредованно с помощью тех же машин или других промежуточных структур (как-то счётные комиссии, общественные приёмные и т. д.). Власть для граждан всё более становится образом, создаваемым средствами массовой информации.

  Наконец, город фундаментально меняет сущность деревни. И дело не только в том, что характер деревенского быта стал походить на городской присутствием электричества, газа, городских удобств, многоэтажных домов и т. д. В социальном плане деревня полностью подчинена городу, как в плане властного воздействия, так и в плане социальной инфраструктуры (администрация, участковый, амбулатория, детский сад, школа, почта, магазины, дом культуры, аптека и т. д.).

  Город поглощает деревню, не только информационно и социально, но и физически.

  Город, некогда созданный человеком и сам создавший тип человека цивилизованного и цивилизатора, несёт в себе угрозы своему создателю. Наиболее существенные из этих урбанистических угроз – это агрессивность и антиэкологичность.

  Одно из оснований городской агрессивности современные западные исследователи видят в разрушении межличностных связей между жителями города. «Чтобы ни происходило с городами в их истории и какими бы глубокими не выглядели перемены в их пространственной структуре, облике и стиле за годы и столетия, одно остаётся неизменным: города – это место, в которых незнакомцы останавливаются и движутся в непосредственной близости друг к другу. Это присутствие служит неиссякаемым источником тревоги и обычно дремлющей, но иногда всё же прорывающейся наружу агрессивности» [2, с. 43].

  Антиэкологичность также органически присуща городской среде. Одна из выдающихся российских исследователей городской среды Т.И. Алексеева-Бескина ещё в 90-е годы XX столетия отмечала: «В городской среде население постоянно находится в информационном потоке быстрой смены идеологий, доктрин. Но поток информации оторван от внешнего для города мира, человек отгорожен стеной технических средств от природы, закован кандалами стереотипов поведения для заданной ситуации городской жизни… Формируется особый психоэмоциональный тип человека, резко обеднённого отсутствием контактов с естественной натурой, он природу не понимает, опасается её» [1, с. 108]. Приведённая цитата свидетельствует о том, что исследователи проблем постиндустриального города обеспокоены процессом распада личностных характеристик человека в условиях мегаполиса, распада той его части, которая составляет психоэмоциональную и нравственно-аксиологическую составляющую, т. е. всего того, что называется человеческой душою.

  «От бума к депрессии, от комфорта к сиротству» [1, с. 108], за город и его цивилизацию человек платит собственной душой. В условиях тотального влияния машины и высоких технологий человек не только находится под их влиянием, но и грезит о «сверхчеловеке» высоких технологий.

 

ВЫВОД: В условиях постиндустриального общества и «глобального города» необходимо создать новые символы постиндустриального города в виде виртуального пространства для совершения общественных дел и виртуальных стен, защищающих от внешней среды, но при этом стимулирующих всех граждан попасть в обозначенную область.

 

Используемые источники:

1. Алексеева-Бескина Т.И Мы делаем город, город делает нас //Муниципальная власть, 2004. – №6. – С.106–111.
2. Бауман З. Город страхов, город надежд // Логос. – 2008. – №3. – C. 24–54.
3. Маклюэн М. Галактика Гутенберга: Становление человека печатающего. – М.: Мир; Аккад. Проект, 2005.
4. Отрега-и-Гассет Х. Возьмём дыру и туго обовьём её проволокой: [Фрагмент ранней редакции «Восстания масс»] // Муниципальная власть. – 2004. – №6. – С. 104–105.
5. McLuhan M., Fiore Q. War and Peace in the Global Village. – N.Y.: Bantam, 1968.

3. Влияние гиперинформационной среды на формирование псевдодебильности.

  Рэй Курцвейл в книге «Эпоха духовных машин» сформулировал «закон ускоряющейся отдачи», согласно которому к 2029г. компьютер сможет пройти «тест Тьюринга», т.е. машина скоро сможет продемонстрировать способность не только думать, но и переживать эмоции, понимать метафоры, будет обладать «субъективным опытом» и чувством юмора. Но самый главный вопрос в другом: справится ли человек в 2029 году с «тестом Тьюринга»?

  Согласно «закона ускоряющейся отдачи»: скорость передачи информации, мощность процессоров и объем оперативной памяти растут по экспоненте, а затраты на получение информации на оборот по экспоненте снижаются. Таким образом, возникает потенцирующий эффект производства информации. Наглядный пример: за первые семь лет программы «Геном человека» был расшифрован лишь один процент генома, а за вторые семь — остальные 99. При этом стоимость исследования снизилась за это время на четыре порядка.

  Но в этом же и парадокс: человечество становимся умнее, по крайней мере мы больше знаем и понимаем про этот мир, но в массе своей, наоборот, глупеет. И суть этих изменений как раз в том, что наш мозг существует в информационной среде, а она по экспоненте меняется. И таким образом технологии влияют на сознание и формирование суждений как у здоровых людей, так и у сумасшедших.

  В истории это уже происходило на рубеже XIX и XX веков, так называемый патоморфоз, когда картина психических расстройств со временем видоизменяется.

  Действующие психиатры отмечают, что у современных больных нет яркой симптоматики. Раньше, например, если паранойя, то ярко выраженная: спецслужбы преследуют, марсиане вселились, в мозгу установлен специальный датчик и т. д., и т. п. Сейчас этого нет.

  В чем же причина этого патоморфоза? Даже если не брать в рассмотрение отупение здоровых людей, то что происходит с сумасшедшими? Влияние современных лекарств? Но, тогда все-равно дебют болезни не должен меняться, а он меняется. Генетика? Но, такие генетические изменения не происходят с шагом в одно поколение, причем со всем человечествам разом.

  Таким образом мы видим, что это все специфика информационного поля, в котором мы все находимся. 

  Исследования в данной модели изменения были проведены профессором Алехиным А.Н. и медицинским психолог Литвиненко О.А.

  Были проанализированы сотни архивных историй болезни пациентов с параноидной шизофренией. Выявлена структура бреда, действующие лица, структуры отношений. В исследовании ключевыми были две группы: те больные, что родились и сформировались до бума компьютеров и интернета, а также те, что пришли в этот мир уже на излете 80-х. И тут обнаружилось «два мира – две системы»!

  У пациентов из первой группы сама суть паранойи состоит в ее удивительной структурности. с моментом «кристаллизации бреда», когда пациенту буквально вдруг становилось «все понятно» — что это, например, заговор, или преследование, или какое-то фантастическое воздействие. Он «ясно» понимал, что случилось, почему за ним ведется охота, в чем он виноват, в чем его подозревают и т.д. Это настоящий, качественный, так сказать, структурный бред.

  Но у пациентов из второй группы, чье взросление пришлось на эпоху галопирующего информационного роста, демонстрируется принципиально иная картина бреда. Они не только не особенно понимают, что с ними происходит, когда начинается психотический приступ, но даже не слишком интересуются происходящим. Ну, мол, да, что-то странное. Ну да, кто-то что-то кому-то сказал, как-то смотрят неправильно, подозрительно... Вместо «Правительства», «КГБ», «марсиан» и всяческих «темных сил» — соседи по лестничной клетке, продавцы в магазине, родственники, сокурсники. И те, впрочем, едва друг с другом связаны, а чего они хотят от больного и с какой стати, собственно, — это и вовсе непонятно.

  Иными словами, у представителей «поколения Х» бред структурный, а в бредовых конструкциях «поколения Y» никакой структуры нет и близко. Но бред — это ведь просто психическая продукция, пусть и весьма специфическая. Морфологически и психофизиологически мозг в обоих случаях один и тот же, и в обоих же случаях он поражен одним и тем же недугом (генетическая природа этого заболевания никак не изменилась). Почему же настолько отличается само качество этой психической продукции?!

  Наше мышление оперирует интеллектуальными объектами посредством интеллектуальной функции. Последняя строит сложные иерархии: из интеллектуальных объектов попроще — интеллектуальные объекты посложнее, а то и совсем сложные.

  Сложность («умность») интеллектуального объекта — той мысли, которую мы с вами думаем, — это как раз и есть его структурная или, нейропсихологически говоря, иерархическая организация. Конечно, компьютерные программы структурной иерархии не чужды, но все-таки они больше напоминают линейную «машину Тьюринга» — берут количеством операций, а не их многомерной сложностью.

  И пока искусственный разум пытается экспоненциально расти, обучаясь созданию сложных интеллектуальных объектов, человеческие мозги пошли в строго противоположном направлении. У нас развивается своего рода «лайковое мышление»: нравится — лайкаем, не нравится — идем дальше. Простенько, весело, скандально — это да, нам интересно. Сложно, серьезно, нужно вдуматься — прокручиваем. Мы словно бы переходим на двоичный код — 0 и 1, 1 и 0. К линейному мышлению!

  Но опять же парадокс в том, что при этом «серое вещество» остается полностью сохранным и его можно натренировать, но нужно обязательно замотивировать на уровне его линейного мышления.

  Существует множество научных исследований по информационной псевдодебильности изложенных в книгах «Мозг освобожденный» Тео Компернолле и «Антимозг» Мандред Шпитцер. Суть которых сводится к тому что наш мозг работает в разных режимах, которые активизируются в момент того или иного режима нашей деятельности следующими сетями:

1. Сеть выявления значимости
2. Центрально-исполнительская сеть
3. Сеть дефолт-системы мозга

  Эти три сети обеспечивают разную деятельность, такую как внимание, потребление информации, размышление, которые по своей сути являются антагонистами т.е. мозг может работать только в одном из режимов. Т.е. человек может или потреблять информацию, или думать. Современное общество живет в режиме онлайн, а весь объем контента подразумевает только распознавание образов. Кроме того, на человека влияет огромное количество уведомлений из различных социальных сетей, почты, мессенджеров и пр. которые постоянно отвлекают человека, но согласно исследованиям для того, чтобы мозг начал думать или сосредоточился на какой-либо задаче ему нужно 24 минуты! Только после этого дефолт система мозга начинает работать. Поэтому если ставить задачу тренировки мыслительных способностей мозга, то необходимо осознанное ограничение потребления информации с сосредоточением только на содержательном контенте.

  Именно таким образом интернет и соцсети на прямую влияют на наши способности обдумывать и понимать разные идеи.

  Один из способов оценить воздействие современных информационных технологий — это сравнить их с атакой на отказ в обслуживании (denial-of-service, DoS) на человеческую волю. Все наши различные гаджеты удерживают нас, заставляя смотреть и кликать. А это изнашивает наше волеизъявление, заставляя нас принимать больше и быстрее необдуманных решений. Так же в частности из-за ненастоящих новостей у людей складывается совершенно разное ощущение реальности. И в таких условиях очень сложно достичь здравого смысла, необходимого для эффективной работы.

  В современном мире происходит перемена мест информации и внимания. Статья 29 Конституции РФ защищает, свободу слова каждого гражданина, но она не защищает свободу его внимания. Большая часть систем нашего общества — новости, реклама, юридические системы — подразумевают, что в нашем окружении существует недостаток информации. В обстановке недостатка информации роль газет была в том, чтобы доставлять информацию. Сейчас всё наоборот — у нас очень много информации.

  В современных СМИ хорошая статья — это статья, набирающая больше всех кликов, которые являются метриками их бизнес-модели. При этом часто для увеличения кликов и переходов используются возмутительные новости и случаи. Т.е. они обращаются к нашим импульсивным сторонам, к нашей автоматической части, а не к рациональной и думающей. Но когда информации становится слишком много, наступает нехватка внимания, которое и разрушает самосознание человека. А при условиях, когда технологии меняют мысли людей быстрее чем какие-либо религии или правительства ее последствия могут быть фатальными.

  Настырные технологии отвлекают наше внимание, но это так же один из возможностей создания новых привычек. Если человека каждый день что-то отвлекает одним и тем же образом, кроме в итоге отвлечённых недель, месяцев и даже лет, это за счёт повторения, заставляет людей забывать о тех «звёздах», к которым они стремятся, или в лучшем случае просто заставляет не думать его о них слишком много. Люди начинают переключаться на более низкие цели, а поскольку и у этих отвлекающих новостей есть и свои ценности — возникает феномен мелочности. Что-то вроде того, что если моя любимая команда выиграет, то неважно, ухудшилась ли экономическая ситуация.

  Кроме того, современные СМИ влияют и на политику. Как мы видим, происходит серьёзный сдвиг в популизм. Множество СМИ похожи друг на друга и это также усиливает их влияние. Влияние современных СМИ на политику не является каким-то новым инструментом, так было и при книгопечатанье и при телеграфе, и при радио и телевидение. Но современные СМИ имеют способность к нагнетанию обстановки намного большее чем все выше перечисленные СМИ.

  Маршал Маклюган, канадский теоретик СМИ, писал об этом: когда появляется новая технология, к которой мы ещё не знаем, как относиться, существует первоначальный период, когда наши чувства, наше восприятие проходит акклиматизацию, некий гипнотический момент. Он утверждает, что гипнотический момент ораторского стиля Гитлера был усилен гипнотическим моментом нового типа СМИ – радио, которое он установил в каждом доме, что так же способствовало информационному перегрузу в жизнях людей.

  С эпохи электрических медиа необходимое для распространения на 150 млн человек время уменьшается. У радио это заняло порядка 60-70 лет, у телевидения 30-40. Сегодня для того, чтобы технология достигла 150 млн человек, может потребоваться всего несколько дней.

  Люди должны помнить об огромном количестве ресурсов, которые тратятся на то, чтобы заставить нас смотреть на одну вещь за другой, кликать на один линк за другим. Современная цель дизайна — захватить и удерживать наше внимание, но, если бы, например, GPS отвлекал нас в физическом пространстве так, как другие технологии отвлекают нас в информационном, никто бы не использовал GPS.

 

ВЫВОД:

  Гиперинформационная среда, в которой сейчас находится современное общество, несет непосредственную угрозу на самосознание и способности рационально мыслить. Поэтому необходимы механизмы самозащиты от информационного перегруза

  Один из способов защиты от разрушения внимания — это точно знать, какова конечная цель того или иного сайта или системы. Т.е. для чего конкретно они привлекают внимание. Компании скажут, что их цель — сделать мир открытым, взаимосвязанным, или ещё что-нибудь. Но всё это возвышенные маркетинговые заявления. Если посмотреть на их метрики, на которые они сами ориентируются, то вы увидите другие параметры — частота использования, количество «лайков», время, проведённое на сайте, и т.п. Таким образом за счет подмены целей и задач возникают искаженные ценности несущие непосредственную угрозу на сознание человека путем неоднократного их повторения. Именно поэтому человек должен иметь право на свободу внимания и должен сам осознанно распоряжаться своим вниманием.

 

Используемые источники:

1. Тео Компернолле. Мозг освобожденный. Как предотвратить перегрузки и использовать свой потенциал на полную мощь // Альпина Паблишер, 2015
2. Эссе «Выйдите из нашего луча света: свобода и убеждение в экономике внимания» и интервью с его автором Джеймсом Уильямсом
3. Статьи А.В. Курпатова. Высшая школа методологии

 

4. Описание концепции «Безопасный глобальный город»

  В ранее обозначенных главах были обозначены следующие цели, которые необходимо достичь для защиты прав и свобод современного человека, находящегося в гиперинформационной среде:

1. Необходимо создать новые символы постиндустриального города в виде виртуального пространства для совершения общественных дел и виртуальных стен, ограничивающих от внешней среды, но при этом стимулирующих всех граждан попасть в обозначенную область.
2. Необходима разработка и принятие новых управляемых и понятных для каждого гражданина механизмов взаимодействия с государством.
3. Необходимы механизмы для защиты свободы внимания и права осознанного распоряжения своего внимания.

  Указанные цели можно достичь с помощью внедрения двух механизмов:

1. Создание единой системы уровней социальной активности граждан (или сокращенно УАГ – уровни активности граждан), которую можно реализовать с привязкой к сервису «гос. услуги».
2. Создание правовых механизмов, регламентирующих обязательное указание классификации контента и правил работы с ним

 

Описание механизма 1 «уровни социальной активности граждан»

 

  Предлагается внедрить документированный объективный уровень репутации граждан и в профиле пользователя «гос. услуги» учитывать его социальную активность (по аналогии с профилем игрока в любой компьютерной игре). При этом при достижении определенных уровней у граждан должны появляться определенные преимущества/преференции, которыми он может воспользоваться, например:

1. Право на возможность занимать руководящую должность в госорганах
2. Право на льготный проезд в поездах дальнего следования и самолетах,
3. Право на ускоренное оформление документов,
4. Право на приоритетное рассмотрение возникшего вопроса на прямой линии с главой поселения, губернатором, президентом.
5. Право на рассмотрение инициативы с меньшим кол-вом необходимых подписей

  При этом имеющееся количество баллов у каждого гражданина является его личной информацией и может раскрываться третьим лицам только при его согласии. Но при намерении гражданина занимать руководящую должность в госорганах, место депутата или любую выборную должность, данная информация должна быть в публичном доступе по аналогии с его кратким резюме и сведением о доходах. При этом при желании гражданина он может самостоятельно раскрывать данные о его уровне репутации (например, при устройстве на работу).

  В системе учета репутации должны учитывать, как хорошие и общественно значимые поступки гражданина, так и любые его правонарушения.

  К баллам, уменьшающим репутацию можно отнести:

1. Административные правонарушения
2. Уголовные правонарушения

  При этом для уголовных правонарушений после отбытия наказания отрицательные баллы будут погашены в соответствии со степенью совершенного правонарушения, например:

№ пп	Степень тяжести правонарушения	Пример степени тяжести правонарушения	% уменьшения отрицательных баллов после отбытия наказания
1	Легкие	Кража	75%
2	Средние	Разбой	50%
3	Тяжкие	Умышленное убийство человека	25%
4	Особо тяжкие	Педофилия, терроризм, убийство человека, совершенное при разбойном нападении.	0% (не уменьшаются)

  Важно, чтобы в отрицательные баллы не должна входить политическая точка зрения гражданина или личная точка зрения по частным вопросам.

  В случае, когда у человека ввиду имеющихся правонарушений имеется низкий уровень репутации, то к данному человеку должно быть предъявлено повышенное внимание со стороны правоохранительных органов, например, более тщательный досмотр на поездах дальнего следования и самолетах, участковый должен с определенной периодичностью интересоваться его состоянием дел и пр.

К баллам, увеличивающим репутацию можно отнести:

1. Окончание государственных учебных заведений (соответственно для высших учебных заведений кол-во баллов выше, чем для средне-специальных). Также кол-вом баллом, которые будут получать выпускники, можно будет повышать рейтинг каждого учебного заведения.
2. Отсутствие административных правонарушений (в том числе ПДД) за каждый год, 5 лет, 10 лет.
3. Наличие гос. поощрений, наград, благодарностей. А для госслужащих дополнительно стаж за выработку лет.
4. Участие в благотворительных фондах.
5. Участие в госпрограммах и конкурсах и пр.

 

Описание механизма 2 «классификация контента и правила работы с ним»

 

  Как было ранее сказано в главе 4 человек должен иметь право на свободу внимания и должен сам осознанно распоряжаться своим вниманием. В связи с этим предлагается:

1. Для всего размещаемого контента в сети интернет (в том числе и для соц. сетей) указывать классификацию самого размещаемого материала, например:
   1. Наука
   2. История
   3. Культура
   4. Спорт
   5. Социология
   6. Новости
   7. Политика
   8. Религия
   9. Развлечения
   10. ЧП
   11. Реклама
2. Кроме того, ввести отдельную классификацию контента под названием «Бустеры» к данной категории должен относиться любой контент, предназначенный для увеличения кол-ва просмотров, комментариев и просмотров.
3. Пользователь, авторизированный через УАГ должен иметь следующую возможность работы с контентом:
   1. Настраивать персональную видимость всего контента в соответствии с предпочитаемой ему классификацией
   2. Иметь возможность пожаловаться на содержание контента. Если контент набрал большое кол-во жалоб на его содержание он должен удаляться автоматически
   3. Иметь возможность предложить скорректировать классификацию контента. Если контент набрал большое кол-во предлагаемых одинаковых классификаций, то он должен автоматически поменять свою классификацию
4. Пользователь размещающий контент должен иметь возможность определить кто может комментировать его контент, например:
   1. Только он сам
   2. Пользователи, авторизированные через УАГ и имеющие определенный (задаваемый им самим) уровень социальной активности. Т.е., например, научную статью смогут комментировать только люди имеющие высшее образование
   3. Пользователи, авторизированные через УАГ
   4. Все пользователи

  Кроме того, должна присутствовать возможность комментирования любым не авторизированным пользователем через УАГ при условии ограничения минимального количества символов в комментарии. Это необходимо для формулировки обоснованного и мотивированного мнения вместо «двоичного» подхода нравится/не нравится.

5. Пользователь должен иметь возможность в любой момент менять настройки по отображению и работы с контентом
6. Любой переход на другие страницы других ресурсов должен сопровождать соответствующим запросом на подтверждение этого перехода.

  По своей сути предлагаемые решения по механизму 2 можно сравнить с действием фаервола для защиты персонального компьютера. Но они направлены на защиту свободы внимания каждого человека позволяя ему фильтровать тот контент который он сам хочет видеть.

Заключение

  Безусловно, при разработке указанных решений необходимо подходить взвешенно и рассматривать все аспекты, с целью исключения сценариев «антиутопии». Но концепт предлагаемой системы может в значительной степени стимулировать граждан к повышению «положительной» социальной активности, его работы над репутацией, которой, он будет дорожить, что может стать дополнительным психологическим барьером для совершения любых первичных правонарушений и может выработать особую культуру поведения в обществе. Кроме того, правила работы с контентом должны будут стимулировать критический и думающий подход к содержанию любой информации, способствовать к переходу от линейного мышления к многомерному, критическому и взвешенному подходу.

  Предлагаемыми решениями можно будет создать тот центр глобального города (душу гражданина глобального города), к которому должно стремиться общество, при этом будут созданы определенные границы выход, за которые, будет являться дополнительным психологическим барьером не совершать какие-либо правонарушения. Кроме того, будет создана управляемая модель поведения общества с простыми и понятными критериями для каждого гражданина. При этом предлагаемый концепт реализуется с полным соблюдением гражданских и конституционных прав т.к. по сути, является системой поощрений, а наказания выполняются в полном соответствии с уголовно-правовой системой Российской Федерации. При этом данные ценности полностью соответствуют всем идеологическим ценностям, указанным практически в любой религии.